Вийна красавицей не была, особенно по арастенским меркам, здесь все-таки более привычен другой типаж, а она – темноволосая, смуглая, с зеленоватыми, цвета холодной морской воды глазами – смотрелась несколько чужеродно. И откуда она взялась в северной Вельции? Впрочем, насколько я помнила, весь княжеский род таков, видно, затесался среди предков Вийны какой-то черномазый южанин.
Но это все ерунда, главное, девушка была твердо уверена в том, что привлекает несчастья, и намеревалась уговорить отца отпустить ее отшельничать. Глупость несусветная, как я и заявила, повергнув приближенных княжны в шоковое состояние. Я повторила и то, о чем говорил Арнелий и придворные маги: никакого проклятия на княжне нет, все неурядицы суть совпадения. Поверила она мне или нет, сказать не берусь, но глядеть стала немного веселее.
Откуда взялся мертвый голубь – голубка то есть, – никто не брался объяснить. Птицу обнаружили рано поутру прибитой над окном княжны каким-то металлическим штырем. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал, а сторожевые псы даже не почесались. Вполне возможно, голубку принес кто-то из своих (мало ли было вельцев, недовольных решением князя выдать дочь за арастенского принца!), а то и из местной охраны (подкупить можно кого угодно). Так или иначе, приятного мало…
Я обошла особняк, сад, но никаких следов магии не обнаружила. Если кто-то посторонний сюда и забирался, то он был обычным человеком, это точно. Опрос ничего не дал, я уже сказала, никто не заметил ничего подозрительного, и если они и врали, установить это я не могла, а не подвергать же всех без исключения пыткам!
Увы, с этой стороны тупик… Во всяком случае, до тех пор, пока неизвестный недоброжелатель не объявится снова.
И еще одно не давало мне покоя. Арнелий упомянул, что на руку Вийны Вельской претендует в числе прочих сын князя Азольского. А с Азолью, к слову сказать, связан недавний любопытный эпизод… Но слишком уж явно! Слишком притянуто за уши! Можно, конечно, предположить, что злополучный конь предназначался в подарок княжне (а в ее свите не много людей, разбирающихся в породистых лошадях, с последними в Вельции неважно), скажем, к свадьбе. Девушка падает с лошади, возможно, калечится, и тогда выясняется, что подарок был от азольцев… Ну глупо же, согласитесь! Это могло бы сработать, выбирай она между азольским княжичем и кем-то равноценным, тогда это помогло бы убрать одного претендента, но не сейчас, когда Азоль вовсе не рассматривается в числе возможных вариантов! Или это был задел на будущее? Мог злоумышленник предполагать, что свадьба с принцем сорвется? Как знать…
Слишком много догадок, и ни одной настоящей зацепки. Отвратительно: только и остается ждать, когда наконец случится хоть что-нибудь, что сдвинет дело с мертвой точки!
Я и ждала, между делом наведавшись к майору Горту и выложив ему правду о смерти Верия Нена. Сказать, что майор был удивлен, значит не сказать ничего, а что было с родственниками покойного при известии о волшебном превращении убийства в самоубийство… Думаю, оставь Нен по-настоящему большие деньги, тяжба длилась бы еще не один год: законники вполне могли начать доказывать, что самоубийство суть то же убийство, пусть и совершенное самим пострадавшим… и вы ведь не будете оспаривать, что покойный приходился родственником самому себе? Но, к вящей радости семейства Нена, казна за наследство бороться не стала, предоставив им делить его как заблагорассудится. Чем там все завершилось, я знать не знала, да не особо меня это и интересовало, по правде говоря.
Праздники закончились, жизнь понемногу входила в привычную колею, но дело не двигалось. По полученным из дворца сведениям, Арнелий действительно отправил младшего сына в загородное имение, приставив к нему надежных людей из охранного отделения. Спорить принц не стал, поняв, видимо, что смог-таки вывести отца из терпения. А может, надеялся сбежать и воссоединиться с возлюбленной, не могу сказать.
Кстати, о возлюбленной: труппа все еще оставалась в городе, уж больно популярны были их спектакли. Госпожа Гайрэ блистала на сцене, выглядела огорченной исчезновением Арвейна и новых покровителей пока не искала…
Так оно и шло, пока однажды вечером, когда я прекрасно проводила время у камина, с трубкой и книгой, в дверь не постучала Тея.
– Госпожа, тут к вам какая-то дама в маске…
– Проводи в рабочий кабинет, – велела я, с неохотой откладывая книгу.
Дамы в масках наведываются ко мне с завидной регулярностью, но такой гостьи я, признаться, не ожидала. Она могла бы и не прятать лицо – ее выдавали светло-рыжие вьющиеся волосы, слишком редкие в наших краях…
Начинать беседу первой я не собиралась, прошла мимо посетительницы и уселась в свое кресло. Лелья молча озиралась, держа маску в опущенной руке.
– А тут ничего не изменилось, – сказала она внезапно. Голос ее в тишине прозвучал чересчур громко – она привыкла говорить так, чтобы ее слышно было в задних рядах, а мой кабинет – далеко не огромный зал. – Все так же мрачно и пусто. И ты тоже не изменилась. По-прежнему одна: ни мужа, ни детей…
Произнесено это было тоном превосходства, что меня весьма позабавило. Лелья явно ожидала вопроса, и я его задала, поудобнее устроившись в кресле и разжигая погасшую трубку:
– У тебя, надо думать, есть и то и другое?
– У меня два сына, – с неожиданной гордостью произнесла она. – Дома, в Стальвии. Мужа нет, правда, но актрисе муж и не нужен.
– Мешает вживаться в образ, – кивнула я. – Детей-то в отличие от мужа можно оставить с нянькой…
– Найдись хороший человек, я оставила бы сцену, – печально произнесла Лелья. Даже сейчас она играла, сама того не замечая.
– Хороший – в смысле достаточно богатый? – уточнила я. – Ну разумеется!
– Что в этом такого? – пожала она плечами. – Каждый устраивается, как умеет, и, право, мне нравится моя жизнь.
– Конечно, ты ведь сама ее выбрала, – хмыкнула я. – Ты за нее боролась всеми силами, можно сказать.
Лелья посмотрела на меня в упор. Да, не много в ней осталось от той девочки, которую я знала: первое впечатление меня не обмануло – жизнь ее потрепала. Впрочем, Лелья, кажется, добилась, чего желала, а вопрос цены меня не касался.
– Да, боролась, – ответила она, помолчав. Мне показалось, что сейчас она на время оставила свою игру и показала истинное лицо: усталое и ожесточенное. А каким еще оно может быть у подобной женщины? – Как умела. Но знаешь, если бы можно было вернуться назад, я бы ничего не изменила. Любая жизнь лучше той, что ждала меня в твоем доме!
– Ты повторяешься, – дернула я плечом. – Ты уже говорила об этом десять лет назад. Что-то такое о мрачном склепе и моем каменном сердце.
– Ты запомнила? – усмехнулась Лелья, и видны стали морщинки в уголках губ. Рано, однако, они появились. – Ну так это чистая правда, от повторения она не стирается! Ничего не изменилось, ты как была бесчувственной, так и осталась, а самое отвратительное – ты этого даже не осознаешь. Тебе так удобно: никого не любить, ни с кем не дружить, ни за кого не переживать!
Она перевела дыхание. Видимо, Лелье давно хотелось высказать мне все это в лицо, и вот наконец представился случай. Что ж, я не собиралась ей мешать.
– И эта твоя непробиваемая уверенность в собственной непогрешимости! – снова заговорила она. – Когда-нибудь ты ошибешься, Фло, это уж точно, и что-то да поймешь, только будет уже поздно! И хоть бы раз ты задумалась, как выглядишь со стороны… Над тобой не смеются только потому, что боятся, ты не догадывалась? – Лелья криво улыбнулась и выпустила последнюю стрелу: – Додуматься надо было – надеть платье танцовщицы на королевский бал! Неужели ты полагаешь, никто не догадался, что это такое?
Ну конечно, Лелья ведь актриса, ей да не опознать мой наряд!
– Даже если и догадались, какое мне дело? – пожала я плечами, забавляясь в душе. – Ты закончила монолог или у нас впереди еще заключительная сцена?
Она промолчала.
– Так зачем же ты приехала ко мне? – поинтересовалась я, когда мне надоело ждать. – Похвастаться своими жизненными успехами? Поведать мне о том, как дурно я себя веду? Или все же с иной целью?
– С иной. – Лелья нервно прошлась по комнате, села напротив меня, кашлянула – ей никогда не нравился запах дыма. – Я хотела сказать тебе: даже если ты всему свету поведаешь, кем я была когда-то, мне это не слишком сильно повредит.
– Неужели? – приятно удивилась я.
– Представь себе! – Лелья вздернула подбородок. – Я мародерствовала? Да, чтобы не умереть с голоду! Служила в борделе? И это правда, меня туда продала хозяйка, что я могла поделать? Только сбежать оттуда, и я сбежала, едва лишь представился случай… Была рабыней? Ну и что? Чем пикантнее история, тем популярнее я становлюсь!
